Читать интересную книгу Выстрел по солнцу. Часть вторая - Александр Тихорецкий

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 25

Говорила смешливая продавщица из бутика.

– Алло, Евгений, это вы?

– Да, да, конечно, – он отряхивал сознание от ошметков своих эзотерических упражнений, словно на свежий воздух, выбираясь в мир простого и очевидного.

Голос в трубке посветлел, наполнился улыбкой.

– Ну, в общем, мы закончили, – она легонько, насколько позволял кодекс клерка, вздохнула, – можете приезжать, забирать ваше сокровище.

Ленский выбрался из зарослей, побрел по коридору. Он все еще пытался нащупать в толчее побуждений алгоритм своих действий, но мысли сбились, смешались одним встревоженным роем, никак не желая расползаться по строгим ячейкам улья.

– Я смогу быть только через час, – словно издалека он услышал себя, свои слова, повисшие в пространстве робкими, неуверенными нотами.

Что ему делать? Где-то здесь, совсем близко – его друг, хороший, настоящий, преданный. Друг, попавший в беду, находящийся на грани помешательства, доведенный до нервного истощения невероятным стечением обстоятельств. И где-то далеко – Кэти, одна, хоть, и под охраной, но совсем беспомощная, беззащитная, безумно одинокая. Слава… Кэти… Им обоим нужна его помощь. Но кому, кому нужнее?

Он попытался определить это по ощущениям, сосудами предсердий взвешивая боль, но понял, что одеревенел, перестал различать ее оттенки.

– Алло, Евгений, вы здесь? – голос в трубке вырвал его из задумчивости. Теперь в нем появились требовательные, капризные нотки. – Я извиняюсь, но не могли бы вы приехать пораньше?

Он вздохнул. Даже и монетку подбросить – времени нет. Обидно.

Но еще раньше, чем эта мысль проскользнула, еще раньше, чем она успела оформиться в смысловое значение, он уже знал, что выбирает Кэти, что готов ехать к ней немедленно, сию секунду, лишь бы только вновь увидеть ее глаза, услышать ее голос, вновь ощутить ее волнующую близость.

А Слава… Ну что, Слава? С ним – просто, проще, чем с кем бы то ни было. И Ленский придумает, обязательно придумает, изобретет для себя какую-нибудь лазейку, пуленепробиваемую, железобетонную отговорку, оправдывающую его лучше любого, самого высокооплачиваемого адвоката.

За основу можно взять, например, что-нибудь вроде: «Что с ним станет, со Славой? Поди, не маленький уже!» Или: «Штиль! Пустота! Да у меня каждый день с этого начинается и, если бы я так реагировал, то уже давно бы отдыхал в Кащенко, в одной палате с Наполеоном».

Это пока – так, навскидку, но потом он разовьет тему, оденет это все в форму выверенных силлогизмов, за легкомысленной своей видимостью скрывающих четкую, стройную логику. И все, и отмазка будет – любо-дорого послушать!

Но это – потом, потом, а сейчас надо торопиться, надо бежать, ехать, лететь туда, в туманное пространство этого безумного дня, невесомым фоном телефонного эфира обозначившего координаты его судьбы.

Слова посыпались из него, как из рога изобилия – быстрые, путаные, бестолковые. Он говорил, не успевая за мыслями, пытаясь упредить их, путаясь, повторяясь, делая ошибки.

– Сейчас буду… Буду немедленно… Уже еду, уже лечу…

Почему-то ему показалось, что, если он опоздает, хоть, на минутку, Кэти увезут чужие и незнакомые люди, увезут и спрячут где-то далеко, откуда она больше не вернется. Ленский представил себе это, и от одной только мысли, что никогда больше не увидит ее, сердце зашлось горячей тоской. Нет, нет, только не это! Хватит притворства! Плевать на то, кто и что подумает, плевать на гордость, на авторитет, на карьеру! Даже на дружбу – плевать!

Что он возомнил себе, старый дурак? Наконец-то, впервые за много лет, к нему в руки прилетело счастье, а он, вместо того, чтобы согреть его, приютить, с важным видом разъезжает по городу, тратя себя на какие-то ничтожные, ненужные дела, и при этом еще философствует, будто выдающийся мыслитель. Господи, какой же он идиот! Надутый, напыщенный болван!

И он опять заговорил, заговорил горячо, сбивчиво, страстно, что есть силы прижимая трубку к уху:

– Я вас прошу, я вас умоляю, дождитесь меня, пожалуйста. Простите, мы незнакомы, я не знаю, как вас зовут, но я вас просто заклинаю: никуда не отпускайте Кэти до моего приезда! Будьте рядом, не отходите от нее ни на шаг, станьте ее тенью. Займите, отвлеките ее чем-либо. Попейте кофе, съешьте шоколадку, примерьте еще что-нибудь – я все оплачу. Я скоро буду! Я мигом! Я постараюсь! – он отнял трубку от уха, внезапно поняв, что говорит в пустоту.

Телефон молчал, своей немотой подстегивая его фантазию, пробуждая тысячи и тысячи опасений, тревог, страхов, готовых вот-вот материализоваться, отделяемых от воплощения одним лишь мигом, лишь взмахом ресниц, квантом неосторожной мысли. Пространство поплыло перед ним головокружением отчаяния, хороводом презрительных огней за окном рассекая муть сумерек.

Забыв обо всем, словно робот, запрограммированный на исполнение собственной воли, никуда больше не заглядывая и ни на что не отвлекаясь, Ленский бросился к выходу.

Он приехал как раз вовремя. Смешливая продавщица и Кэти, улыбаясь друг дружке, как давние подруги, пили кофе в маленьком баре, расположенном в глубине торгового зала. Издалека Кэти показалась ему совсем юной, почти девочкой, чьей-то прихотью одетой по-взрослому и по какому-то необъяснимому стечению обстоятельств оказавшейся в баре дорогого магазина.

Место халата занял темно-синий брючный костюм, домашние шлепанцы сменились изящными туфлями, куда-то исчезли робость и неуверенность. По лицу ее блуждала смутная, рассеянная улыбка, во всем облике сквозила независимость, надменная небрежность, и смешливая продавщица выглядела рядом с ней случайной спутницей, прислугой, из милости взятой госпожой на прогулку.

Кэти была легка и естественна, она, будто ждала чего-то, чего-то хорошего и приятного, что непременно, обязательно должно было произойти с ней в самое ближайшее время. Чего-то… Или кого-то? Его?

Как когда-то в детстве, сердце дрогнуло тревожной надеждой, и Ленский застыл, боясь шелохнуться, боясь спугнуть это хрупкое мгновение, прекрасной бабочкой замершее на исполинском маятнике времени.

Первой его заметила продавщица, бросив демонстративный взгляд на часы, и только потом, проследив за ее взглядом – Кэти, тенью мимолетной улыбки, попытавшаяся скрыть растерянность и смущение.

Нет-нет, глаза не обманывают его, это – и в самом деле самое настоящее смущение! Ленский подошел, присел к столику. В голове еще шумел безумный карнавал гонки, плясали встречные фары, лента дороги, обгоны, перестроения, виражи, и сейчас ему показалось, что он все еще за рулем, что вот-вот все вокруг него сорвется с места, сольется в бешеном движении, растворяя в нем предметы, людей, звуки и запахи.

– Я надеюсь, вы не скучали? – он склонился, поцеловал руку Кэти, в прихотливых отражениях расстроенного рассудка совсем крошечную, почти детскую, уютно уместившуюся даже в его узкой ладони. От нее исходил тонкий, почти неуловимый аромат ландыша, и, чтобы не улететь, не быть унесенным каким-нибудь очередным смерчем, он ухватился за него, словно за абстрактный, виртуальный якорь. – Я торопился. – призрак пережитого страха сдавил горло, добавив в голос нотки оправдания.

Мягко, по-кошачьи Кэти освободила руку, стала помешивать кофе. Прядь волос выбилась из-под заколки, закрыла темные полукружья ресниц.

– Где ты был? – полукружья распахнулись, и он увидел ее глаза, пытливые, требовательные, с затаившейся на самой глубине тенью обиды. – Я уже начала волноваться

Продавщица дипломатично ретировалась.

Ленский взглянул на Кэти, осторожно коснулся ее запястья.

– Так было нужно.

Внезапно она сжала его руку, с мольбой прошептала:

– Уедем отсюда поскорее! Уедем, прошу тебя!

Сердце дрогнуло тревогой, в голове замелькали темные мысли.

– Что-то случилось? Тебя здесь обидели?

Кэти покачала головой.

– Нет, меня никто не обижал. Просто я здесь больше не могу. – она сдерживалась, видимо, пытаясь перебороть что-то в себе, но не вытерпела, и эмоции выплеснулись наружу горячим шепотом: – Я здесь больше не могу! Не могу, и все! Зачем, зачем ты оставил меня? Тебя не было так долго! Я думала, сойду с ума от ожидания, от неизвестности! Эти бесконечные тряпки, примерки, болтовня. Необходимость улыбаться, позировать, делать вид, что мне все это безумно нравится. За кого ты меня принимаешь? – в ее голосе послышались слезы. – За куклу? Примеряю платье, а сама думаю: вернешься ты или нет? Молчи! Молчи! Ты оставил меня одну! Одну! Ты об этом подумал? Как ты мог? – ее глаза начали густеть, наливаться прозрачной влагой, и не в силах вынести этого, задохнувшись отчаянием, Ленский прижал ее ладонь к лицу, будто в спасительный кокон, спрятавшись в ее ландышевую хрупкость.

А Кэти все говорила, говорила, говорила. Говорила что-то правильное, справедливое, обидное, говорила жарко, запальчиво, как ребенок, говорила, постепенно стихая, успокаиваясь.

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 18 ... 25
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Выстрел по солнцу. Часть вторая - Александр Тихорецкий.
Книги, аналогичгные Выстрел по солнцу. Часть вторая - Александр Тихорецкий

Оставить комментарий